Беседа с лётчиком-космонавтом Сергеем Рязанским с борта МКС: "Космос приглашает на работу." эпизод 1

Ещё зимой мы просто рассуждали на тему влияния сюрпризов висящего над нашей головой околоземного пространства не столько на небесное тело по имени Земля, хотя и на него тоже, но прежде всего на живой организм, лишившийся защитных сил атмосферы. То есть, на здоровье и работоспособность человека, вышедшего в закрытый, открытый, или глубокий космос, и ещё о том, что для того, чтобы никакая ситуация на борту или за бортом МКС не обернулась невыученным уроком, нужно предельно сосредоточиться на предстоящем полёте - так что об интервью с ним можно было пока забыть…

Но выход, всё же, нашёлся - его предложил сам Сергей Николаевич: «если не возражаете, на часть вопросов я Вам дам ответы прямо с работы? - Прямо с Орбиты?! Со Станции, если Земля поможет - переговорите с ЦУП – ом»…

28 июля 2017-го корабль «Союз МС- 05», стартовав с Байконура, доставил космонавта Рязанского уже в качестве командира экипажа на Станцию, где отдыхаешь,  только пока спишь, или готовишь следующий эксперимент. Программа очень насыщенная, от выхода в открытый космос в новых скафандрах, в паре с Фёдором Юрчихиным, продлившимся более семи часов - до запуска спутников вручную, в честь шестидесятилетия запуска «Спутника -1», и бесконечной череды медико - биологических тестов , экспериментов и наблюдений, в том числе и на командире экипажа, в русле марсианской программы.

Но слово космонавта - есть слово космонавта, и вот уже голос с Орбиты с ответами Сергея Николаевича на мои вопросы, достаточно сжатыми, но конкретными, в качестве первого эпизода интервью с ним, звучит в моих наушниках, переправленное мне ЦУП - ом, где помимо рассказа космонавта Рязанского, я слышу голос МКС, её производственные шумы…

Итак, уважаемый Игорь, Вы задаёте свои вопросы так многогранно, что я не буду их читать вслух, а буду их озвучивать по номерам, и по возможности отвечать на них, если Вы не против…

Вопрос первый:

Космос околоземный - его значение сегодня для человека подсчитать можно, а переоценить трудно. Но поговорим о космосе, с которым связаны и наши дальние планы - космосе дальнем. Ему  мы пока ещё ничего дать не можем. Поэтому, скорей всего, все наши вторжения в не нашу материю ждёт реакция отторжения - это и радиация, и гипогравитация. Сергей, Вы космобиолог, и прекрасно понимаете, что пока мы надёжно не защитим космонавта от первого и от второго, говорить о космонавтике дальнего плавания бессмысленно. Как с ними бороться пока не знают учёные умы, или я ошибаюсь?

Я, конечно, ни в коем случае, не «космобиолог», как профессор Селезнёв.  Вы можете, при случае, прочесть определение этого слова у Кира Булычёва,  в «Тайне Третьей Планеты». – Да, у меня есть биологическое образование, да, я сейчас в космосе, но это совсем не значит, что я «космобиолог». «Космобиология» появится тогда, когда будут обнаружены хоть какие – нибудь следы внеземной жизни. И конечно, я прекрасно понимаю, что говорить о космонавтике дальнего космоса имеет смысл, и это очень актуально. Технологически, у нас всё сейчас есть в наших руках. Понятно, что это проекты достаточно дорогостоящие, достаточно долговременные, очень сложные, очень комплексные, но это не значит, что мы чего – то не можем, к чему – то не готовы. Работы ведутся, они ведутся постоянно, и по различным направлениям, проводятся различные научные исследования, в том числе и здесь, на борту.

Программа на Ваш предстоящий полёт, вероятно, давно согласована с Вами и утверждена. Скажите, то, чем Вам предстоит заниматься как - то пересекается с темой Вашей диссертации «Особенности произвольных движений в условиях опорной разгрузки»,  и вообще, это как - то связано с длительным пребыванием человека в невесомости?

Скажу – да: научная программа космонавта Рязанского с темой  моей диссертации немножко пересекается. Понятно, что есть исследования, продолжающие ту работу, которую я проводил и на космонавтах, и на биоспутниках, и, как Вы понимаете, на себе - это те эксперименты, которые мы делаем у нас на борту. Приведу пример:  я превращаюсь в Терминатора,  когда работаю над совместным с  ESA и  NASA экспериментом «Сарколаб»  по всестороннему исследованию изменений мышц во время космического полёта. Научная аппаратура MARES занимает почти весь европейский модуль Коламбус. Эксперимент необходим для организации длительных космических экспедиций, ведь когда-нибудь нога человека все-таки ступит на другую планету! 

У Вас две профессии, земная – биолог, и внеземная - лётчик-космонавт. У меня вопрос: космонавт Вы, очевидно, по деду, Михаилу Сергеевичу, соратнику Сергея Павловича Королёва, и вероятно, уже с детства рассматривали себя продолжателем его дела, а в кого Вы космобиолог, в «профессора Селезнёва»?

Вопрос меня нисколько не удивляет - это распространённая ошибка многих. Биолог и лётчик – космонавт…  Во – первых, не надо путать почётное звание лётчик – космонавт, и профессию космонавт – испытатель, о которой говорит интернет… Космонавт я тоже не в моего деда, а скорее, сам по себе. Вашу образную фразу про моего деда можно понять двояко: честное слово, если Вы почитаете о моём дедушке, – он никогда не был космонавтом. Он работал в космонавтике, но как Вы понимаете, далеко не каждый, работающий в космической отрасли сам отправлялся в космос – у него были иные задачи. Дед мой занимался системами радиоуправления – телеметрией и радиоконтролем. Так как все эти системы двойного назначения, в то время этому уделялось  особое внимание, то, конечно, дед никогда не рассказывал семье о том, чем он занимается. Мы примерно представляли,  с чем он связан, но никаких конкретных деталей не знали, поэтому я всегда мечтал стать биологом, и я им стал. Я стал учёным, а потом уже жизненные пути привели меня и в космонавтику.

Предлагаю поговорить немного о космической биологии: Космос осваивался жестоко. В 2017-м исполняется шестьдесят лет запуску на орбиту первого спутника, и первого биологического объекта, пусть не человека, но очередь Гагарина полететь  никогда бы не наступила, если бы до него этот путь не проделали другие живые существа: Какая из ступенек биолестницы в космос была наиболее шаткой?

Ну, во – первых. Очень странное определение «космос осваивался жёстко»?  - Да нет, пожалуй, космос осваивался и осваивается правильно – поэтапно, планомерно, очень структурировано, наверное, ТАК И НАДО. Но, конечно, самый ответственный и чувствительный этап – это был полёт человека в космос. От его успеха зависело всё дальнейшее будущее пилотируемой космонавтики. И это большая удача, и большая заслуга тех инженеров, что всё прошло так, как оно прошло – всё прошло успешно…

Почему мы, накопив уже достаточно знаний о влиянии невесомости и радиации на живой организм, продолжали выводить на орбиту биологические объекты, в частности, макак по программе «Бион» вплоть до девяностых прошлого века?

Объясняется очень просто: мы до сих пор не накопили достаточного объёма этих знаний. Мы имеем некие наблюдения, на основе которых мы можем сделать некоторые выводы, но это абсолютно не означает, что мы досконально изучили тему воздействия факторов космического полёта на живой организм.  Мы не разработали системы профилактики для дальнейших полётов, в частности, защиту от радиации. Именно поэтому, и это крайне необходимо и актуально, в силу недостаточности результатов уже проделанного пути, проводить исследования на биологических объектах, сделав биологическую лабораторию здесь, на борту космической Станции, запускать биоспутники, и продолжать получать столь ценный для нас научный материал.

Чьё живое присутствие на орбите, кроме, разумеется, нас, внесло больше всего знаний в биологическую науку?

Вы знаете, странный вопрос: как Вы думаете, какая футбольная школа внесла больший вклад в развитие отечественного футбола – «спартаковская» или «зенитовская»? - Ответить сложно… Так и вклад экспериментов, объектов, исследователей в науку, - каждый является маленьким кирпичиком, каждый показывает нам что – то новое, что – то важное. Поэтому невозможно выделить что – то ключевое. Все равноценны, все создают нам полную картину тех знаний, которыми мы на данный момент обладаем. 

Космонавт профессия уникальная, от специалиста по IT - до врача биолога, способного провести на борту Станции элементарную операцию, когда отложить её невозможно, просчто на всякий случай. Тур Хейердал брал Сенкевича в плавания практически для того же. Правда, как и тогда, всё пока обходится, но надо быть готовым к любому сценарию. Может быть, Вы расскажете, как к такому готовят, какие особенности определяют сложность оказания медицинской помощи на Орбите?

Вы знаете, космонавт это профессия… интересная, очень многогранная. У тебя достаточно много направлений, по которым ты должен обладать хотя бы базовыми знаниями, и именно это делает нашу профессию интересной даже во время тренировки. Что касается сложности оказания медицинской помощи, понятно, что для квалифицированного оказания её на борту, необходимо обладать очень мощной медицинской исследовательской аппаратурой, операционной, лабораторией, которых,  по понятным причинам, на борту нет и не может быть. Однако, космонавты все обладают навыками оказания первой неотложной помощи, и должны уметь справиться со всеми непредвиденными ситуациями. Ну, а если с чем – то они не справляются, тогда, конечно, будет осуществляться возврат на Землю, и помощь специалистов…

Но, я Вас уверяю, - не всё так плохо: в специальной медицинской укладке на Станции у нас есть все необходимое для оказания первой помощи, тут же мы можем взять анализ крови и даже снять электрокардиограмму. Например, недавно мы провели тренировку по оказанию неотложной медицинской помощи... полотенцу. Полотенце успешно спасено. Позднее предложили примерить место пациента астронавту Паоло Несполи - примерил, но ему не очень понравилось, поэтому он сбежал…

Говорят, самые опасные на Станции это мелкие вещи, стремящиеся травмировать космонавтов. А какие лекарства берут на борт, из чего состоит космическая аптечка?

Вопрос тоже очень странный… Вы знаете, если человек замечает, что есть мелкие вещи, которые стремятся его травмировать, таких точно не берут в космонавты – по психиатрии!..  Какие же лекарства берут на борт, из чего состоит аптечка - лекарств огромное множество! Мы должны обладать необходимыми инструментами, необходимым набором средств для оказания первой и неотложной медицинской помощи, и это всё у нас, слава Богу, на борту присутствует.

Ещё интересный вопрос:  возможно ли моделирование или создание искусственной невесомости на земле для производства редких препаратов, а заодно и использование её технологии в процессе подготовки космонавтов к длительным пребываниям в среде, где у всего есть масса, но нет веса? Что это за программа, и какова её важность? Или, может быть, речь идёт о получении новых лекарств в невесомости?

Увы, наверное, мой ответ не порадует, скажу так: если бы такие, или подобные им условия можно было создать на Земле, их, наверное бы, создали. К сожалению, пока нет таких технологий, и именно поэтому международная космическая станция в данный момент является уникальной научной лабораторией, где проводятся эксперименты, в частности, по созданию новых препаратов, и различных интересных современных исследований.

Широко известен подвиг испытателя «Бурана» Игоря Волка, который, завершив тринадцатидневную экспедицию в космос на «Союзе Т-12м»,   в рамках испытаний сразу после приземления пилотировал вертолёт и самолёты Ту-154 и МиГ-25 по маршруту Байконур - Ахтубинск - Байконур с целью оценки возможностей пилота после нахождения в условиях невесомости.  Совершив свой подвиг в квадрате, Волк с тех пор не летал, а  ведь будущим «марсонавтам» предстоят нагрузки не легче?

Вы знаете, я отвечу честно, что подвиг Игоря Волка я уважаю, но пока мы не приступим, мы не можем сказать достаточно ли того, чем мы обладаем на данный момент. Средства подготовки, методы подготовки, оборудование, которое для этого используется, с каждым годом совершенствуют, методические подходы меняются, появляется новая элементная база, новая приборная база…  И понятно, что меняется жизнь человека на Станции, так же, как сейчас я пользуюсь современными гаджетами, которые помогают мне отвечать на Ваши вопросы, и в скором времени эти же гаджеты будут использоваться на космических кораблях, так же, как они сейчас используются на космической станции, и, конечно, они используются и в процессе обучения.  И понятно, что такой интересный, комплексный, сложный  проект, как полёт на Марс, потребует чего – то нового, потребует большого объёма знаний, и наверняка какие – то методики будут изменены, усовершенствованы.  Но именно этим мы сейчас и занимаемся, и те специалисты, которые работают на Земле – мы все работаем на будущее, и я очень надеюсь, что это космическое будущее будет успешным, и в частности, в нашей стране.

Ваши снимки Земли, регулярно появляющиеся на социальных страницах, хранят печать удивления, всегда несут что – то новое, и на них почему - то всё не дальше, а ближе…  Но ночные фото планеты выглядят особенно феерично - с чем бы Вы их сравнили?

Трудно сказать, но, наверное, Ночная Земля, освещенная огнями городов, очень напоминает звёздное небо, согласны ?Не могу не отметить: с борта космической станции также приятно наблюдать за облаками, но только отсюда они абсолютно иначе выглядят - облака "растут" прямо из океана, как грибы большими шляпками вниз. Полярное же сияние раскрашивает нашу планету в яркие неоновые оттенки. Эта цветомузыка непередаваемо красива!
Конечно, снимать с МКС не просто - основная проблема съемки на станции – это наша скорость, равная 28 000 км/ч. На то чтобы найти нужный объект, прицелиться и сделать несколько кадров есть около 10 секунд. И если не успел, то над этим местом ты пролетишь только через пару дней. Плюс изо дня в день меняется световая обстановка, и если сегодня я буду над городом в дневное время, то через месяц пролечу над ним уже ночью. Поэтому радуешься каждому удачному снимку, ведь наша планета такая красивая! Вести фотоохоту со станции и сложно и интересно. Позволю себе заметить, что на МКС у нас целый спектр различной фототехники и объективов, с максимальным фотоувеличением в 1600 раз – самая, что ни на есть космическая фотолаборатория, благодаря которой мне удалось заснять даже высоко расположенный по отношению к Станции Санкт-Петербург.

На этом я позволю себе закончить свой небольшой репортаж с борта МКС. Ваши вопросы, Игорь, были иногда странные, но достаточно интересные для меня. Надеюсь, они понравятся вашим читателям.

Продолжение беседы с космонавтом – исследователем С.Н.Рязанским должно состояться по его возвращению на Землю.