Интервью с продюсером ежегодного международного фестиваля космической музыки «108 минут» Анджеем Кравцовым: Другие «108 минут»…

Анджело Тейлор — это одержимость, помноженная на талант — семь лет назад именно так мне был представлен этот независимый музыкант, честно не годившийся ни на что другое, кроме сочинения электронных тем, которые было не так-то легко понять. Но среди своих он уже был мастером с двадцатилетним стажем, которого помотало по России и Белоруссии, пока он не бросил якорь в Гагарине, бывшем Гжатске. На фото из музея первого космонавта он рядом с картиной, где есть Королёв и Гагарин, но кажется, что он в ней, по крайней мере, не лишний. Он один из тех, кто привнёс в космонавтику музыку, которой ей, наверное, не хватало…

Композитор Анджей Кравцов

Их много, бредящих космосом, кто делает музыку о нём, кто делает его ближе к нам. Год назад Тейлор — он же Анджей Кравцов, собрал этих отшельников на фестиваль, сразу ставший международным. Так было положено начало новой традиции встречать весну и день первого полёта вместе — любителям этого направления музыки, и её авторам.
В этом году к инициативе подключилась Госкорпорация «Роскосмос», и второй фестиваль уже стал настоящим посвящением тем 108 минутам, с которых началась космическая эпоха.
У нас накопилось несколько вопросов к первому, и пока бессменному продюсеру фестиваля, который так и называется «108 минут».

-Анджей, год назад ты произнёс фразу — «Мы сделали это»! Это было, как «Поехали»?

-Ну, скорее, как «Полетели»!

-Кому был посыл?

-Посыл был направлен скептикам, которые не верили в возможность создания такого фестиваля. Примерно такой же путь насмешек, неверия и тотального скепсиса проходили первые наши отечественные инженеры, строившие ракеты. И тем не менее, мечта получила воплощение в самом беспрецедентном событии в истории нашей цивилизации — первом полёте в космос Юрия Гагарина. Я убеждён, что человечество двигают вперед именно мечтатели, фантазёры и чудаки, а не «серьезные и занятые» дядьки считающие себя очень важными.
То же и с нашим фестивалем: никто в него не верил, даже ставили «палки в колёса», однако и мы преодолели земную гравитацию.

-А сегодня можно сказать — «Поехали дальше»?

-Определенно!

-«108 минут» — это твой ребёнок, больше такой фестиваль нигде в мире не проводился. «Роды» были непростыми, но всё позади. А что предшествовало его появлению на свет, был какой — то толчок?

-Я родился в 70-х, а стал взрослым — в 90-х. Это было самое тяжёлое время для нас и страны, когда она подверглась массированному развалу. Особенно нелегко было музыкантам — профессия скатилась по социальной лесенке, мы стали невостребованы… Денег ни у кого не было, но чем меньше их становилось, тем ясней становился основной смысл жизни музыканта — двигать культуру, служить прекрасному, быть частью чего-то большого и важного… Те, кто не сумел найти под собой такую опору, деградировали профессионально, а порой и просто погибали, как, например, удивительный композитор и аранжировщик Борис Деарт, но именно это желание позволило не провалиться в «дыру» так многим, и после всех перенесённых невзгод, с головой окунуться в творчество. Собственно, я просто хочу быть Слугой Прекрасного — нет ничего выше этого.
Понимаешь, какого-то особенного «толчка», наверное, не было, всё произошло закономерно: фестиваль стал ответом на желание большой группы композиторов, пишущих в электронном ключе о космосе… как бы это сказать, преодолеть определённую «гравитацию», прежде их разделявшую, чтобы они раз в год сверяли ориентиры. Но и для публики это оказалось интересным — так и пошло.

-Космос не полон звуков, и музыка его — из наших голов. Однажды на космической станции отключилась энергосистема, и все услышали, как звучит космическая полная тишина. Говорят, это было страшно, а у тебя мелодии о нём такие красивые. Анджей, скажи, это от незнания или наперекор настоящему?

-Чисто технически, музыка, прежде всего, — набор вибраций. Низких и высоких. В космосе нечему вибрировать, там нет воздуха, но, тем не менее, там полно вибраций, скажем, электромагнитных. Если пропустить их через звуковой тракт, так делают иногда радиоастрономы, то можно услышать огромное количество различных звуков. Я, как специалист, вполне понимаю это, но как любой художник, могу вносить некий «импрессионизм» в своё творчество. Заметь, получается весьма интересно.

-Кто твой эталон в космонавтике-астронавтике, Владимир Комаров, которому ты посвятил одну из вещей или, может быть, Нил Армстронг, так похожий на Гагарина? — Он ступил на Луну, и отскочил от неё, как мяч — помнишь? Ушедший навсегда от нас, Кайханиди, помнится, успел посвятить ему свою последнюю композицию…

Юрий Гагарин и Сергей Королев

-Мой эталон в космонавтике один — это Сергей Павлович Королёв. Он был совершенно уникальный — вспыльчивый, человечный, и, одновременно, руководитель от Бога. Он пример для меня — я посвятил ему композицию, которая называется «Мечтатель». Он и был самым настоящим Мечтателем — с большой буквы, с большими идеями…

-Просто так спрошу: ты веришь в телепатию, или какие-то ещё ухищрения разума?

-В телепатию? Верил в юности, а что?

-Ничего не подтвердилось?

-Как у многих композиторов, включая, например, того же Сен Прё, или Маруани: им кажется, что их музыка не принадлежит их таланту, а только позволила им услышать себя.
Мне кажется, это тяжёлая работа мозга — машины, которую пока ещё никто до конца не понял.

-Молодец — не попался на мою провокацию.

-А это была она? Я и не заметил…

-Вернёмся в наш «Фестиваль»: почему на «мероприятие» не попали, скажем, Андрей Климковский или некоторые другие космические электронщики? Есть какой-то «фильтр» или они по иным причинам не смогли принять участие в празднике?

Андрей Климковский

-Фильтр, конечно… вот хотел сказать есть, но, подумал «а в чём он»? По-моему его нет, мы берём все работы космического звучания. Что до Андрея, Климковский получал наше предложение, и даже обсуждал со мной своё выступление. Однако, это не помешало ему в последний момент почему-то неожиданно снять свою кандидатуру участника. Это было год назад. Андрей знает о нашем мероприятии, и когда захочет выступить у нас, мы сочтём за честь пригласить его, потому что имя музыканта Андрея Климковского в нашей стране стало «классикой жанра».
На любом мероприятии существует временной формат — это время длительности мероприятия. У нас он равен 3 часам максимум, и практика показала, что за это время попросту не реально отслушать более 10-12 человек, которые исполняют от одной до трёх композиций. Да и для слушателей высидеть в зале даже такое время — тяжеловато. Никаких других «фильтров» у нас нет. Есть некоторые правила поведения в группе оргкомитета «вконтакте», так — сказать, наш дресс-код, но они просты для исполнения — не ругаться матом, не обижать никого, не принадлежать к сообществам сомнительного характера, тем более, к их делам, ну, и, конечно, для того, чтобы попасть к нам, необходимо так же соответствовать музыкальному формату фестиваля.

-Судя по видео, «108 минут» оказался форумом, на котором многие познакомились, — твои впечатления о тех, кого ты сам увидел впервые?

-Мои впечатления — восторженные! Я лёгок на контакт, и, если вижу перед собой хороших, и тем более, талантливых людей, чаще всего, они становятся моими друзьями.

-Мечтаешь ли ты о времени, когда проект получит такое развитие, что после окончания конкурса лучшие музыканты отправятся с концертным туром?

-Это не мечта, это одна из ключевых целей моей работы.

-Отдельное спасибо, наверное, волонтёрам. Кто они были — фанаты космической электроники или просто люди со стороны?

-Определённо — мы им благодарны. А что касается того, кем они были — наверное, и тем, и другим, и третьим, понемногу.

-Фестиваль, в перспективе, мне кажется, должен стать не только конкурсом, но и школой.

-Это логичный, и это вполне возможный сценарий, но времени на всё, к сожалению, пока не хватает.

-Ты весьма высоко оценил «мелодизм» Сергея Чекалина, когда–то написавшего знаменитую «Экологию», одного из членов почётного жюри, который, к тому же, принял участие в финале со стороны «приглашённых звёзд», и прописал ему подтянуться в аранжировке — даже предложил свою помощь. Ты не планируешь в будущем устраивать мастер-классы для «одарённых»?

-В перспективе, мы обязательно найдём на них время, тем более, что я пообещал мастер-классы нашим конкурсантам, а я свои обещания выполняю!
Чекалин — отдельная тема. Он действительно талантливый человек, очень вежливый, скромный, и я с большим удовольствием готов ему помогать, даже продюсировать, если он согласится.

Сергей Чекалин

Например, я хочу предложу ему издаваться в компании «Никитин Мьюзик Групп», которая сейчас будет издавать меня самого и многих моих друзей, которых я привел туда, а это практически означает, не сочти это за рекламу, получить статус «звезды». Мечты должны исполняться, а чудеса существовать. Если бы я в это не верил, я бы никогда не взялся ни за музыку, ни за фестиваль — так уж меня воспитали.

-Несколько слов о победителях, и почему так мало женщин — участниц, ну, просто, как в нашей «космонавтике»! — Они не нужны на твоей «Космической станции»?

-Как это не нужны? Но, прошу, не забывай о том, что «Станция» лишь недавно запущена. Я твёрдо убеждён, что «девчонок» среди нас станет гораздо больше — всему своё время. Ведь мы работаем не со «Спилбергами от Музыки», а порой с людьми, буквально делающими вторые или третьи шаги в ней, но у них есть хорошее будущее, и вот это я, как директор «ста восьми минут», должен почувствовать, и постараться не пропустить талантливый «экземпляр».

-Скажи, Анджей, один из ваших партнёров, Госкорпорация «Роскосмос», как оценила ваши труды? Она собирается вас поддерживать и в дальнейшем, и не собирается ли фестиваль покинуть стены музея «Первого космонавта»?

-Насколько я пообщался с представителем «Роскосмоса», они заинтересовались этим «мероприятием», и на словах мы договорились о дальнейшем сотрудничестве. Во что оно выльется — покажет будущее. Во всяком случае, представитель Госкорпорации Денис Метальников в беседе со мной на фестивале сказал примерно следующее: «Сижу и слушаю концерт и думаю. Вот мы приглашаем западных музыкантов. А ведь то, что я услышал здесь — совсем не хуже того, что предлагает запад. И даже лучше! А почему-то мы их не знаем и не приглашаем?» — Я думаю, что это скоро изменится.
Фестиваль родился в стенах музея, и пока останется там. Но какие-то мероприятия, связанные с другими местами проведения, вполне имеют право на существование — мы рассматриваем разные варианты.

-Вопрос композитору Анджею Кравцову: в отличие от многих, ты никогда не перерабатывал классику, — Баха, как Климковский, Вивальди, как Жан-Мишель Жарр или Шопена, как Кузнецов, — но ведь это так соблазнительно на чужом коне въехать в собственный стиль и жанр?

-Я никогда об этом не думал. Я предпочитаю создавать свою собственную музыку, чем перерабатывать чужую. Чужая музыка представляет для меня интерес только тогда, когда я могу чему-то научиться у автора, либо когда есть возможность пригласить его на фестиваль!

-Ответил ли фестиваль на какие-нибудь твои вопросы, например, почему ты не пошёл в киномузыку или что стоит за каменной стеной публики, — ты стал лучше понимать её вкус?

-Я стал лучше понимать, что такое «шоубизнес», и что именно нужно делать для того, чтобы вкусы людей развернуть туда, куда надо.

-Как Пушкин?

-Нет, как Жан-Мишель Жарр, он как-то поближе к теме нашего разговора.

-На твой взгляд, такой фестиваль необходим, скорее: космонавтике, композиторам, публике, или молодёжи, которой нечем заняться?

-А почему это мы считаем, что молодёжи нечем заняться? На самом деле, именно та молодёжь, у которой есть серьезные «занятия» и приходит к нам в качестве слушателей. Часто даже в качестве композиторов — участников фестиваля! А те люди, которые не могут придумать себе серьезного занятия — они даже и не знают про нас. К счастью, таких не много.

-Планируется ли расширение «международности» твоего детища? Я не про Венесуэлу и Мексику, но про Казахстан, Армению, Белоруссию, где есть подходящие композиторы, и ты их, возможно, знаешь.

-Определенно. В 2017, я планирую привлечь на фестиваль европейских музыкантов. Что касается стран бывшего Союза, то там тоже проводится определенная работа. Уже в этом году, были участники из Украины и Казахстана.

-Тебе не кажется, что ты запустил процесс? В этом году, параллельно со «108 минутами» был проведён не столь масштабный интернет — конкурс хорошо знакомого тебе лейбла «О2», почти той же направленности. Наверняка к продолжению твоего начинания присоединятся ещё какие-нибудь форматы.
С одной стороны, это увеличивает для тебя конкуренцию, но если говорить о музыке космического направления, в целом — ей эта теснота на пользу?

-Милости прошу в наш «анклав создателей космической электроники». Мы не законодатели жанра, и поэтому каких-то особых прав на него, естественно, не имеем. Если кто-то ещё возьмётся создавать или продюсировать форумы, аналогичные нашему, но не копирующие его — в добрый час. Чем нас больше — тем лучше!
Упомянутый тобой сайт «О2» — действительно хорошая площадка для размещения работ музыкантов-электронщиков. Многие через неё прошли, в том числе и я, но это не лейбл, каковыми, например, являются «Sony Music», «Warner Music», и прочие официальные компании, приносящие музыкантам определённый доход.

-Давай немножко о меркантильной стороне твоего «нелёгкого дела» — из какой «тумбочки» ты берёшь деньги на фестиваль? Насколько я знаю, вы не занимаетесь рекламой или ещё чем-то коммерческим, приносящим, как ты говоришь, «определённый доход»?

-Ты не поверишь — я вкладываю деньги лишь в бэйджики для участников! Остальное делают спонсоры. Конечно, у нас не было лазеров, прочих гламурных эффектов, но зато у нас есть имя Юрия Гагарина и Музей Первого полёта, с его историческими артефактами, побывавшими в реальных космических экспедициях — это особенное место! Для фестиваля «108 Минут» музей, сам по себе, вполне способен заменить любые мультимедийные «фишки». Мы делаем фестивали уже 2 года, занимаясь, в том числе, благотворительностью для музыкантов с помощью спонсоров. Нам даже на это, как это ни странно в разгаре кризиса, хватает средств.
Я и моя команда, частью которой ты, кстати, тоже являешься, стали первыми в деле организации фестивалей космической музыки, но нам не мешает знать, что и у наших коллег и друзей, представителей «техно» или иных стилей и направлений есть свои фестивали. А это означает возможность получить новый опыт, перенять их какие-то «ноу-хау» и трезво оценить собственные достижения. Это факт, что музыка не знает границ — музыканты должны сотрудничать, а не конкурировать. Мы готовы рассматривать любые варианты сотрудничества, кроме сталкивания музыкантов лбами, иногда практикуемого для повышения рейтинга.
Фестиваль не заканчивается 12-го апреля. Он идёт целый год, что длится подготовка к новому форуму и это время мы открыты для всех. Меня иногда называют «мамочкой электронщиков», это потому, что при необходимости, мы будем помогать всем инструменталистам, без исключения.

На фестивале «108 минут»

-Анджей, хочу вернуть тебя к твоей фразе насчёт «больше — лучше»: объективно, больше — не всегда лучше, ведь может пропасть качество?

-Это справедливо: я редко выпускаю новые композиции и часто не доволен собой, хотя у моих слушателей бывает и противоположное мнение. Я мог бы написать и гораздо больше вещей, но тогда бы их качество упало, если не обнулилось. В этом, например, коренное отличие участников «108-ми минут» от поставщиков мелодий для телефонов и шоу-бизнеса.

-Хочу признаться, что я люблю космические фильмы — «Звёздные войны» или наш «Укрощение огня». Долгое время тема «Поход» из «Сибириады» была для меня своеобразною одой прорыву в космос. Но это совсем не та «электроника», которую пишете вы сегодня. А ведь есть ещё музыка Шнитке для «Сказки странствий» — она тоже космическая, хоть и пишет портрет героя симфоническим звуком. Где грань между космической и остальной музыкой, чья музыка ближе к звёздам, — Артемьева с Джоном Уильямсом, или Маруани и ваша?

-Спасибо за вопрос, Игорь, на самом деле, чем старше я становлюсь, тем более размытой становится эта «грань». Я становлюсь «всеядным» музыкантом. Мне нравится всё: и классика, и рок музыка, и берлинская электронная школа, и… продолжать можно долго. Вполне возможно, что, как таковой, «грани» и не существует. Я очень люблю, как Маруани, так и Уильямса. Я могу часами слушать и того и другого. Я и сам иногда, под настроение, балуюсь созданием симфонической музыки. Но, наверное, всё-таки, эта «грань» у нас в голове, точно так же, как и само время, существует только потому, что мы привыкли его измерять…

-Прекрасный ответ, другого я и не ждал. Если честно, можно было бы и подольше поговорить, но, мне кажется, ты сказал главное. Последнее слово — ты больше ничего не хочешь сказать?

-Граждане судьи?

-Граждане и товарищи музыканты, и госпожа публика…

-Спасибо: пользуясь случаем, я хотел бы обратиться через популярное издание «Эксклюзив» с приглашением к нам в качестве участников фестиваля всех тех людей, которые сочиняют инструментальню музыку, тех, кто боится показать её, кто не знает, что делать со своим талантом и куда идти с творчеством — лицам от 14 лет и старше: «Друзья — мы ищем таланты! Вы у нас самые желанные гости, так давайте украсим этот мир при помощи музыки — у нас много работы!»

-Спасибо за беседу, Анджей. Удачи тебе в фестивале «108 минут» — 2017.

Игорь Киселёв.